– Отлично! Найдете еще одну такую же, отольете две трети масла туда, остальное заполните моторным топливом. Вот такая штука, будучи брошенная на танк сзади, может доставить ему массу неприятных ощущений. Ну, разумеется, эту смесь еще надо как-то поджечь. Но ракетницы у вас есть, так что с этим проблем, я думаю, не возникнет. Вопросы? Нет? Тогда понеслись!

И парни исчезают в глубине тоннеля.

Оборачиваюсь. Двое выскочивших ранее из-за угла бойцов уже торопливо заваливают траншею каким-то барахлом. Запрыгиваю в брошенный командный пункт и выкидываю оттуда несколько стульев. Самое то для обустройства временного заграждения. От пуль такая баррикада ни разу не защищает, спрятаться за ней невозможно, а перескочить с ходу весьма затруднительно. Секунда, другая… и проход по окопу становится практически невозможным. Какое-то время ребята здесь теперь продержатся. Пока не подойдёт танк…

Что-то шипит…

Блин! Так это радиостанция! Противник снял помехи. Надо полагать, управление боем вышло из-под контроля и у них и они вынуждены были отключить помехопостановщики.

– …на связь! Стрела! Стрела!

– В канале Стрела!

– Командир! Здесь Но Гай! Подходим к месту боя!

– Минометы на дороге видите?

– Наблюдаю два.

– Их там больше должно быть. Заткните им глотку!

Так… Это подтянулась моя первая группа – те, кто подрывал проход и устраивал завал на дороге. Немного, всего десяток бойцов. Но и десяток стволов в тылу у противника – это крайне неприятный для него сюрприз. Во всяком случае, они заставят замолчать минометы, и это уже хорошо.

Поворачиваюсь к стоящей позади меня девушке.

– Наверх пройти можем, чтоб не по окопам идти? Там сейчас кто только не скачет…

– Если только напрямик по склону, больше никак.

Фиговато… Во время такой прогулки ненароком могут и подстрелить. Но бегать по окопам в роли рядового автоматчика – затея еще более глупая. Поэтому, кивнув сопровождающей, выпрыгиваю на склон и, держа в руках «метлу», пробираюсь наверх. Там, в центре управления минными полями, есть датчики, которые позволят мне более или менее объективно оценить происходящее. Да и связь там, надеюсь, уцелела.

Относительно спокойно удалось протопать не более двух десятков метров. Откуда-то справа, очумело стреляя на ходу во все стороны, выворачиваются с полдесятка человек. По характерному звуку выстрелов опознаю: противник. Толкнув в плечо связную, ничком падаю на землю, запустив в сторону стрелков парочку гранат. Негромко хлопают разрывы, и за моей спиной разражается непрерывной очередью «метла» сопровождающей. По-видимому, ей трудно прицеливаться одной рукой, вот она и компенсирует этот недостаток плотностью огня. Пальба в упор – весьма неприятное зрелище, и я сомневаюсь, что народ обрадованно побежит в нашу сторону, чтобы поделиться свежими впечатлениями.

Так или иначе, а вопящая толпень противника, огрызнувшись очередями, сваливает куда-то вбок. И тотчас же исчезает с глаз долой, словно провалившись под землю. Не иначе как спрыгнули куда-то в окоп. Ну и хрен с ними, у меня есть задача поинтереснее, чем отлавливать таких вот очумелых.

Вскакиваем на ноги, помогаю спутнице сменить магазин, и продолжаем топать наверх. Повезло или как, но больше на нашем пути никто не попался. И уже через несколько минут нас окликает часовой, залегший около бункера управления минными полями.

– Докладывайте, командир отделения, – опускаюсь я на стул.

– Противник ворвался в траншеи, сплошной линии обороны больше нет. Отстреливаются те огневые точки и укрытия, куда пока еще не подошли танки. Удалось поджечь один бронетранспортер. Остальные ходят вдоль окопов и обстреливают вершину холма. Около застрявших танков наблюдаю передвижение людей. Боеприпасы к пневмопушкам и автоматическим гранатометам полностью израсходованы.

– Подкрепление?

– Там, – кивает девушка головой куда-то вправо, – на дороге горят две машины. Как я понимаю, это те, кто должен был подвезти нам противотанковое вооружение.

– Плохо. Нам нечем останавливать танки. Связь?

– Работает. Нас просят продержаться еще двадцать минут.

– Наши потери? – поднимаю глаза на комвзвода.

– Точно сказать не могу. Все огневые точки уничтожены, их расчеты в большинстве случаев погибли. Противник активно применяет огнемёты и использует взрывчатку для проделывания проходов. Из окопов вынесены порядка тридцати раненых. Количество погибших… – Она запнулась.

– Ну?

– Я думаю… Человек двадцать – двадцать пять как минимум. Точнее сказать не могу.

– Потери противника?

– Данных нет… но только в поле зрения датчиков я наблюдала не менее десяти попыток прорыва через минные поля. Во всех случаях мины сработали. По докладам с мест, только скорострельными установками было поражено не менее сорока-пятидесяти человек. Потери же от огня автоматических гранатомётов мы оценить пока не можем.

Выслушав все доклады, подвожу черту.

Задача нами в принципе выполнена – противник наглухо увяз, и никакого штурма АЭС уже не произойдёт. Попросту нечем.

Даже если они освободят застрявшие танки (что произойдёт весьма нескоро), то уцелевшего личного состава и остатков боезапаса будет недостаточно, чтобы подавить оборону станции – а она уже наверняка приведена в боевую готовность. И противник не может этого не понимать.

И здесь у их командира возникает вопрос: а дальше-то что делать? Идти к электростанции?

А смысл?

Возвращаться назад?

Хорошо, вернулись…

И что теперь?

Но вот «отблагодарить» тех, по чьей вине оказалась сорвана «великолепно продуманная» операция, японцы попросту обязаны!

Бой разбился на отдельные схватки, и управлять им сейчас ни я, ни командир противника полноценно не можем. Не знаю, как для японцев, но для моих ребят драка в отрыве от основного подразделения является нормой. Они умеют воевать даже и в одиночку – а вот способны ли на это солдаты противника? Нет, я не сомневаюсь в их «упёртости» и физических кондициях, но поможет ли это в бою?

Упрямство и холодный расчет – вещи чуток разные!

За дверями вспыхивает и тотчас же затухает перестрелка.

– Группа солдат противника прорвалась к наблюдательному пункту, – докладывает вскочивший внутрь боец. – Нападение отражено, солдаты противника уничтожены.

Так!

– Трофеи?

– Огнемёт… и ещё там всякое…

Всякое – это шесть стандартных составных зарядов разминирования. Штука достаточно старая и в настоящее время почти не используемая. Хотя для повреждения всяких там трубопроводов и технических сооружений её использовать можно.